Влияние окружения и вопрос развития
В сентябре 1920 года заведующий губнаробразом вызвал меня к себе и сказал:
— Вот что, брат, я слышал, ты там ругаешься сильно… вот что твоей трудовой школе дали это самое… губсовнархоз…
— Да как же не ругаться? Тут не только заругаешься — взвоешь: какая там трудовая школа? Накурено, грязно! Разве это похоже на школу?
— Да… Для тебя бы это самое: построить новое здание, новые парты поставить, ты бы тогда занимался. Не в зданиях, брат, дело, важно нового человека воспитать, а вы, педагоги, саботируете все: здание не такое, и столы не такие. Нету у вас этого самого вот… огня, знаешь, такого — революционного.
А.С Макаренко «Педагогическая поэма»
О врожденном и преобретенном.
Для полноценной картины вернусь к своему хейтспичу о когнитивистике, где всю нейрообусловленность усиленно пытаются свести к генетике, а на развитие оставить лишь необихевиоральную модель. Оно и понятно, стандартизация и жесткая детерминированность – наше всё! ))) И если относительно других физиологических особенностей у человека (и не только) четко прослеживается влияние наследственности, то относительно формирования нервной системы, как следствия «генетической предрасположенности», есть очень много вопросов. Также как и много вопросов остается относительно жестко запостулированной генетической предрасположенности психических расстройств.
И вроде бы, на первый взгляд, детерминанты формы и определенных рамок формирования нервной системы (НС) (анатомические очертания и морфология) задаются генетически, ее формирование проявляет себя исключительно гибко, что не соответствует аксиоматическим принципам генетики справедливым для остального организма (смотри работы С.В. Савельева по эмбриогенезу и анатомии нервной системы). Всё это производит впечатление, что нормальное базисное развитие НС имеет дополнительнительные закономерности в развитии, в сравнении со всеми остальными системами тела живого существа. Это определяет назначение НС – интеграция всех систем организма, адаптация к окружающей среде и развитие индивида. Причем в природе наблюдается два больших сценария адаптации и развития (о чем будет отдельный разговор).
Хотя Сергей Вячеславович Савельев относительно вещей выходящих за рамки его компетенции очень часто несёт полную дичь и старается многое утрировать, но в вещах, относящихся к формированию и НС, и базисных детерминант психики, он последователен, систематичен и весьма правдоподобен. Но, при всей красоте гипотез Савельева опирающихся на архитектоническую модель головного мозга и эволюционную модель развития НС, это лишь констатация возможности дифференцированного подхода и необходимых (не факт, что достаточных даже с точки зрения врожденных) условий возможности реализовать тот или иной потенциал в развитии. Что не дает ответа, ни на вопрос самоорганизации, ни на вопрос достаточности. С интересом жду реализации проверки его гипотезы о «церебральном сортинге», даже готов быть подопытным ))), ибо, как говорил Аристотель: практика – мера истинности).
***
Когда заходит речь о развитии, почему-то постоянно ставят вопрос о сочетании и пропорциональности «врожденного и приобретённого». Думаю здесь о каких-то «средних температурах по больнице» или четко отмеренных пропорциях врожденности и приобретённости говорить при условии нормального развития (не патологического) индивида никакого практического смысла не имеет. С другой стороны, поскольку основными функциями НС является интегрирующая и адаптация к окружающей среде, постановка такого вопроса бесполезна в принципе. Тем не менее, здесь я попробую акцентировать позицию, справедливость которой проверена на людях, о важности и индивидуальности обеих переменных. И заходить на данный вопрос имеет смысл с двух сторон по отдельности. И здесь будет скорее о приобретенном, чем о врожденном… Но я бы вообще поставил вопрос иначе, поскольку эти вещи настолько переплетены и невозможны друг без друга, что вопрос стоит ставить о сочетании мотивации (внутренних побудителях) и адаптации (внешних стимулах). И здесь будет про эту самую адаптацию.
Но, начну с истории вопроса, поскольку у него есть своя историческо-культурная обусловленность.
О культурно-исторической обусловленности.
На протяжении нескольких предыдущих месяцев я имел удовольствие беседовать с несколькими философами на тему мышления и развития, что указало на типичную проблему метафизики (в плохом смысле слова) у данной категории лиц. Т.е. почему-то данная категория, во всяком случае из тех, кого я встречал поставлена в тупик метафизикой «смысла жизни», вопроса, который ещё в античности был решён в рамках диалектики. А вчера (на момент написания этих строк) в ходе разговора с моим старым знакомым, давно практикующим йогу (с точки зрения первоисточников вполне успешно практикующий), зашла речь об особенностях работы нервной системы при использовании некоторых мудр в практике пранаямы (специфических физиологических манипуляциях при дыхательных упражнениях) и физиологических изменениях происходящих во время самадхи (измененных состояниях сознания) по мере практики. Ну, и как водится, от этих вопросов мы перешли к специфике вопросов целеполагания в традициях Индии и Китая. А, вследствие, диалектических рассуждений на данную тему пришлось сравнивать «восток» и «запад»… Всё это напрямую касается вопроса развития и контекста культурной обусловленности.
Дабы упростить описание процесса развития идеологемы постановки вопроса «врожденное-приобретенное» в контексте «постановки вопроса развития человека», думаю, уместно будет сделать несколько реплик относительно целеполагания в этом самом развитии. Данный вопрос, на мой взгляд, является краеугольным с точки зрения тренда развития человечества вообще и его современной обусловленности, хотелось бы в нескольких словах принципиально обозначить западное и восточное направления и их приоритеты с одной стороны на примере античного средиземноморья соперничающего с «халдеями» ближнего востока и дальневосточного. Здесь я постараюсь кратко указать на то, что рассматривалось как невежество и идеалы развития в обеих культурных системах.
Базовая мифология востока и запада (доантичного орфизма, ближневосточных шумеров, доупанишадского периода Индии, борющихся царств в Китае) примерно одинаковая. Это магическое мышление, фатализм и хтонические (стихийные) представления о силах правящих судьбами. Далее культ героев-правителей, которым даны силы преодолевать фатализм бытия, которые закладывают культуру и государство. Типичная история – «Ветхий Завет», как сборник историй о скотоводческих племенах, с вплетенными переделанными вавилонскими мифами и египетской моралью, рождением героев имеющих прямую связь с богом (Моисей, Давид, Соломон и т.д.) создавших государство и миссию народа.
На Востоке, как только формируется государство, делается акцент на воспитании правителя и достойного гражданина с героическим примером. Примером служит например свод «Дхарма Ману» о социальном устройстве, или трактат «Дао Де» Лао Цзы о воспитании правителя. Позднее это переходит, например, в формат тантр в средневековой Индии, где от лица какой-нибудь «божественной сущности» (например, Шивы или Амитабхи Будды) идет наставление (кстати, в поздней античности гностические тексты также сильно смахивают на тантры). Но в период античности направление идеологического тренда Европы и Востока принципиально расходятся. И если на ближнем востоке еще была идеологическая конкуренция на стыке «халдейства» и эллинизма с попеременным доминированием, то на Дальнем Востоке развитие идей относительно положения человека в этом мире замкнулось в самих себе.
Точкой отсчета в этом расхождении я бы назвал провозглашенный Пифагором принцип философии, который был развит Платоном от лица Сократа в концепции натурфилософии (натурфилософия – как раз то преступление, за которое Сократа приговорили «люди добрые» к смерти). Нельзя сказать, что философия в концепции Пифагора-Сократа, это тоже самое, что философия сегодня или то, что называют «восточной философией». Концепция философии у Пифагора отделяется от «мудрости», также как Сократ отделяет философию от софистики. Концепция философии Пифагора – это стремление постичь гармонию мира через собственный ум. Сократ развивает и переделывает этот принцип в стремление к познанию истины и вводит критерий объективности знаний, который после запостулировал Аристотель. При этом любая метафизика должна была пройти ценз диалектики и проверена на практике. Из этого натурфилософского подхода впоследствии развился научный метод.
На востоке же был сделан акцент на созерцательной метафизике, где принципиальное влияние оказал буддизм. Под влиянием буддизма были систематизированы и реформированы брахманизм и даосизм, выстроены ориентиры на личное развитие и трансформацию. Кстати, буддизм также ввел свой аналог диалектики.
Во всем этом эпизоде статьи важный акцент на исключительной роли социальной обусловленности (воспитании в широком смысле слова) в соответствии с сословной принадлежностью, и не важно, как это называется аукторитус, дхарма или как-то иначе. Кроме того для подавляющего большинства был привит полный фатализм отношения к жизни, а свобода воли позволялось только героям и прочим их аналогам (для героизма будет отведена отдельная глава). И, хотя, современный гуманизм провозглашает равенство возможностей и свободу воли, на деле фатализм в более размытой (менее императивной) форме никуда не делся, хотя попытки преодоления отчуждения возможности реализации личного потенциала в рамках масштабных социальных проектов были.
А теперь посмотрим на предпосылки и попытки (временами весьма успешные).
***
И вот, была античность со своими полисами, дальше через империю Александра сформировалась Римская Империя со всеми её противоречиями… Хотя общество было сословным с жесткой иерархией и фаталистическим взглядом на окружающий мир, во многом это было общество модерна (развития) того времени. В метрополии отчуждение между сословиями (классами) и возможность развиваться было не абсолютным, как это было, например, в Индии того времени. Развал Рима и падение Европы в средневековье, вплоть до позднего средневековья (ренессанса), обеспечили фатальный постмодерн с непреодолимым отчуждением, как между классами, так и окончательно фаталистический взгляд на окружающий мир даже самых просвещённых членов высших сословий. Религия обеспечила этот фатализм и деградацию, поскольку постулировала запрет на свободу воли, «свободу совести» (свободу мышления и скептицизм) и исключала личную ответственность за собственную жизнь, то есть все те «общечеловеческие ценности данные Господом Богом», как это заявлено во всех международных конвенциях. )))
Ренессанс и гуманизм XVII-XIX века, бурные социальные изменения (буржуазные революции по всей Европе и Америке), внесли свою коррективу в изменение отношения к социальному развитию. И если в США была попытка копировать Римскую республику и рабовладельческий строй с дальнейшей буржуазной адаптацией, то в Европе, начиная с первых буржуазных революций и реакций до Великой Французской Революции, социум пришёл к идее построения бессословного общества с попыткой построения внеклассового (что вообще противоречит принципу социального расслоения). А это означало, что все члены социума имеют право на свободу совести, допуск к образованию и, как это написано в Американской конституции, «стремлению к счастью». Всё это стимулировало непреодолимую волну модерна в виде научного прогресса, философской мысли, развития социальных институтов. С другой стороны, простимулировало новое, капиталистическое расслоение с уже не такими явными принципами отчуждения, как это было в сословных обществах при феодализме.
И тут имеет смысл остановиться на фигуре Маркса, который провозгласил примат воспитания «нового человека», как высшей ценности, создании условий для такой возможности (это идеи коммунизма) и отказ от классов (социализм). Красивая идея, опирающаяся на современное описание капитализма и диалектику Гегеля была подхвачена большевиками, которые провозгласили целью коммунизм.
«Революция в своем ходе свергает один эксплуататорский класс за другим. Она сбросила сначала монархию и понимала под равенством только то, чтобы была выборная власть, чтобы была республика. Она, перейдя дальше, сбросила помещиков, и вы знаете, что вся борьба против средневековых порядков, против феодализма шла под лозунгом «равенства». Все равны, независимо от сословий, все равны, в том числе миллионер и голяк, – так говорили, так думали, так искренно считали величайшие революционеры того периода, который в историю вошел, как период великой французской революции. Революция шла против помещиков под лозунгом равенства, и называли равенством то, что миллионер и рабочий должны иметь равные права. Революция пошла дальше. Она говорит, что «равенство», – мы этого не сказали особо в своей программе, но нельзя же повторять бесконечно, это так же ясно, как то, что мы сказали про свободу, – равенство есть обман, если оно противоречит освобождению труда от гнета капитала. Это мы говорим, и это совершенная правда. Мы говорим, что демократическая республика с современным равенством – это ложь, обман, что равенство там не соблюдается и его там быть не может, и то, что мешает пользоваться этим равенством – это есть собственность на средства производства, на деньги, на капитал. Можно отнять сразу собственность на богатые здания, можно отнять сравнительно скоро капитал и орудия производства, но возьмите собственность на деньги.
Деньги – ведь это сгусток общественного богатства, сгусток общественного труда, деньги – это свидетельство на получение дани со всех трудящихся, деньги – это остаток вчерашней эксплуатации. Вот что такое деньги. Можно ли как-нибудь сразу их уничтожить? Нет. Еще до социалистической революции социалисты писали, что деньги отменить сразу нельзя, и мы своим опытом можем это подтвердить. Нужно очень много технических и, что гораздо труднее и гораздо важнее, организационных завоеваний, чтобы уничтожить деньги, а до тех пор приходится оставаться при равенстве на словах, в конституции, и при том положении, когда каждый, имеющий деньги, имеет фактическое право на эксплуатацию. И мы не могли отменить денег сразу. Мы говорим: пока деньги остаются, и довольно долго останутся в течение переходного времени от старого капиталистического общества к новому социалистическому. Равенство есть обман, если оно противоречит интересам освобождения труда от гнета капитала.»
В.И. Ленин из речи об обмане народа лозунгами свободы и равенства 19 мая 1919 года.
Повторяю, коммунизм – «каждому по потребностям, от каждого по труду», а не «каждому по отдельной жилплощади и машине к 80-му году». Труд рассматривался не как работа за деньги, а как способность реализовать свой потенциал… Нельзя сказать, что всё это было однозначно, без противоречий и жестких перегибов, тем не менее были созданы социальные институты обеспечения этих потребностей и полный доступ к культурным ценностям… Но доступность образования и понуждение к труду еще не обеспечивало воспитания «нового человека». И идеи футуристического коммуниста как в романах Ефремова или у ранних Стругацких сами по себе не давали этого самого идеального мессианского «нового человека», символом которого служил, пожалуй, Гагарин.
Важно отметить, что европейский гуманизм изначально ориентировался на стоические ценности (не христианские, избавленные от клерикализма, как это обычно считается, а стоические, которые были интегрированы в христианство), а там считалось, что любому человеку через воспитание можно, подобно глине, предать любую форму. И «воспитание нового человека» (как и «труд сделал из обезьяны человека») – это эволюционный проект сочетающий дарвинизм и стоицизм в новом звучании гуманистов без каких либо контекстов. Это было взято за постулат и Марксом, и, как следствие, «научными марксистами». И в этой гипотезе закралась ошибка, исправленная Антоном Семёновичем Макаренко, благодаря которому был запостулирован принцип коллективизма. Напомню, что Надежда Константиновна Крупская, которая курировала формирование системы воспитательных учреждений и создания новой системы образования, признала, что Макаренко решил эту задачу в самых сложных её вариантах, хотя решение противоречит «научному Марксизму». Макаренко показал, что труд сам по себе ничего не решает, а решает социальное окружение (коллектив) и личность направляющая процесс воспитания, её авторитет, её лидерские качества, её пример. Труд же – это выстраивающая и направленная на развитие деятельность, объединяющая коллектив, создающая социальную и личную значимость индивида. То есть для воспитания важен контекст не информации как таковой, но личного примера и социального контекста развития. К этой модели мы вернемся в следующей части, где будет рассматриваться мотивация…
Параллельно с педагогикой вводилась так называемая педология, с попыткой обезличивания процесса воспитания. Вот, как раз эта дисциплина не противоречила ни «научному Марксизму», ни рефлексологии Бехтерева, ни новомодному тогда бихевиоризму. И в диалектическом споре педагогика Макаренко победила педологию Выготского. А педология, как и другая «буржуазная дисциплина» — психология (в ее «буржуазной форме») были упразднены Постановлением ЦК ВКПб от 4.07.1936г. «О педологических извращениях в системе Наркомпросов». И сейчас слышен вой психологов о репрессиях и проклятом сталинизме, Выгодский провозглашен гением и чуть ли не святым-мученником. Но это постановление было вполне справедливым, тем более, что граждане педологи-психологи задачу не решили, а педагогика выстроила рамки оптимального обучения советских граждан «в промышленных масштабах» на всех уровнях образования. А Макаренко полноправно занял место величайшего педагога XX века.
Но все эти социалистические системные построения закончились, и модерн резко спикировал в развал постмодерна со всеми его стагнациями, бессмысленностями, реакцией на все социалистические достижения.
***
Как было провозглашено классиками диамата: «Общественное бытие определяет общественное сознание». Относительно социологических категорий, думается, Маркс был прав. Но конкретный индивид (личность) – это не социологически значимый элемент, он не может конструктивно рассматриваться в контексте макропараметров, хотя существует и развивается в их контексте, но это не всё, что определяет конкретно и его бытие, и его сознание. В большинстве случаев индивид конформен (иногда негативистичен, что нисколько не влияет на фактический конформизм, только добавляет дезадаптации), а значит, для него окружающее его бытие определяет его сознание. Но даже здесь, при конформной адаптации к окружающей среде, главным, что движет человеком, является возможность реализации его потребностей.
Нонконформных субъектов (о которых так любят рассуждать убежденные интеллигенты, не совсем понимающие, о чем они говорят), у которых сознание определяет бытие, очень мало. Но об этом будет разговор в следующей части статьи.
Ошибки, которые повторяются вновь.
Хотелось бы привести парочку скорее спекуляций, чем ошибок, которые подталкивают людей к ошибкам и сформировали на сегодняшний день социо-культурных химер. Спекуляции, как всегда происходят на основе магического мышления, нарушенной логики, лени, доверчивости, аффективности и отчуждения возможности получить достоверные сведения.
Стремление коммунистов, не желающих корректировать и развивать свой «научный марксизм», упертых как патологические олигофрены в своих убеждениях, особенно со времен Хрущёва, отблагодетельствовать всех советских граждан в рамках «мещанских ценностей» с жестко материалистическим уклоном, выстраивание ограниченной номенклатурной внутренней политики сместило социальные интересы в эту «мещанскую» сторону с одной стороны, и породило реакцию в сторону возрождения магического мышления. И 80-е годы подняли волну всякой парапсихологической и сектантской мути. Всё это стало основой дальнейшего стимулирования элемента магичности общественного сознания.
Современная психология и теоретическая, и практическая, удивительным образом пытается, создать синтез наукообразия и спекуляций на магическом мышлении, опираясь на любую метафизику. Такой расклад пытаются внедрить во все «общественные науки», даже «точные науки» не избежали этого воздействия. Разрушение социальных институтов, отчуждение от возможности заниматься наукой в этой стране, отчуждение от достоверных фундаментальных знаний, разрушение базиса перспективного воспитания и обучения людей в средних и высших учебных заведениях создают условия для ограниченности и аутизации личности.
Раньше в условиях с очевидным прогрессивным подъемом научного подхода к описанию мира и построению социальных ценностей в соответствии с общим (коллективным) «благом» человеку уходившему в альтернативное мировоззрение или мистическую парадигму действительно приходилось конкурировать (и здесь был элемент диалектического противопоставления и развития), как это было в поздней античности между «философами» (римлянами) и «халдеями» (всякими иудеями и магами востока). Сейчас же, в условиях постмодерна происходит просто аутичный побег от реальности в собственный мир. Это побег в основном людей, которые «не вписываются в рынок», в свою сектантскую реальность, «блаженную духовность», совершенно не понимая ни того, что это за «духовность», что это за «гордая наша ментальность», под призывы людей, которые очень хорошо «в рынок вписались», как это провозглашал Рон Хаббард.
Отделение от остального социума рамками любого сектантства, религии (если присутствует элемент непродуктивного фанатизма) в человеке стимулирует зависимое поведение и аутизм, что ведет к психическим расстройствам (психотического и непсихотического характера), но чаще всего просто к усугублению дезадаптации (если без фанатизма).
Лично моё мнение, опирающееся на собственную практику и наблюдения, состоит в том, что подобные вещи, связанные с мистическим опытом и «духовным ростом» для развития скорее малополезны и ведут к солепсизму. А социальное влияние от культурных и субкультурных явлений подобного плана скорее деструктивно, с точки зрения развития, и патогенно, с точки зрения рисков формирования и распространения психических расстройств. Напомню, хотя и считается, что психические расстройства «не заразны», это заблуждение, на котором спекулируют… И правильно говорил Маркс о религии, что это «опиум народа».
Относительно «духовных практик» будет отдельный разговор в части посвященной мотивации и индивидуальным достижениям…
***
Другая проверенная временем ошибка – возврат к педологии в воспитании и образовании. О чём и без меня всё очень красиво описал в своём фильме Константин Сёмин (смотри фильм «Последний звонок»).
Использование гипноза в дополнение к воспитанию
…сразу вспоминается присказка XIX века про гипноз и воспитание: «Самый первый гипнотизёр – это мать» (см. П. Жане «Психический автоматизм»)… О возможностях воспитательного использования гипноза во времена «классического гипноза» писалось довольно много. Есть полноценные монографии на эту тему, множество публикаций (например, В.М. Бехтерев «Воспитанием детей внушением — научный подход»). Ко мне время от времени обращаются с вопросами скорее воспитательными, а не психотерапевтическими. Начну с обзора вопроса, продолжу критикой и рассмотрением противоречий.
***
Обычно гипноз и внушение предлагался в качестве преодоления дурных наклонностей и привычек среди детей и подростков (смотри опять же В.М. Бехтерева), прививания «норм эстетического поведения» (см., например, Ф. Тома «Внушение и его роль в воспитании»). Здесь нужно понимать, что дрессура, предлагающаяся в данных подходах без оптимальных условий и личного примера воспитателя, – вопрос сомнительный. И вопрос гипноза возникает, когда им хотят заменить нормальное воспитание, что также является сомнительным вопросом…
Вот приходит сумасшедшая мамочка, считающая, что гипноз – это как волшебная палочка, которой только взмахни, и всё исправится, причем в соответствии с её ожиданиями. Это из серии «будешь себя плохо вести, отдам дядьке гипнотизёру». Но тут мы снова возвращаемся к педологии и бехивеоризму, когда выстраивается не развитие, а чувство вины, не адаптация и обучение, а стандарты поведения, непонятно зачем нужные в конкретной ситуации, оторванные от осмысленности поведения. Дети не домашние животные, их дрессировать по лекалам бихевиоризма – занятие патологическое. Здесь даже модель «Дивного нового мира» по Хаксли не получится, поскольку людей пока не выводят с подходящим предназначением, и дрессура закончится дезадаптацией ещё большей, чем та с которой этого ребенка привели. А мозги вправлять в подобных случаях нужно родителям.
У детей в большинстве своём сознание находится в состоянии по остроте восприимчивости таком же, как и сомнамбулизм, это состояние наиболее оптимально для обучаемости и развития. Проблема, что при обучении и воспитании нет достойного примера и нормального эмоционального контакта с родителями. Проблема, что при обучении взрослые ребёнку не могут показать, как можно пользоваться воображением и как формируется память. Проблема, что взрослые вместо того, чтобы давать ребёнку перспективу в действиях принуждают к чувству вины. Гипноз тут не причём… он воспитания не заменит.
Но гипноз действительно целесообразен, если его использовать с целью стимуляции творческого потенциала и когнитивных способностей у ребёнка с определенного возраста, для коррекции дефектов воспитания и стимуляции психических процессов при нарушениях развития. Но, конечно же, здесь тоже дело не в гипнозе, а в компетенции специалиста, который знает как и умеет распоряжаться психикой ребёнка. И это не «обучение под гипнозом», это лишь коррекция изъянов. Учиться ребёнку нужно самостоятельно и заинтересованно.
продолжение следует…