— Ну вот, поели, теперь можно и поспать!..
— Ну вот, поспали, теперь можно и поесть!..
— Надоело!
— Тогда займись чем-нибудь, поработай.
— Надоело!
— Как же это тебе надоело, если ты никогда не работал?
— А мне заранее надоело!— А что если тебе поучиться чему-нибудь?
— Не хочу учиться — хочу жениться!«Дюймовочка» (мультфильм, 1964)
Но пора перейти от мифологии к более определенному субстрату, чтобы можно было применить какой-то анализ и стандартизацию, как-то измерить. А обратиться стоит к биологической составляющей, а если точнее к этологии с одной стороны и физиологии с другой. И раз уж дело зашло о биологии и мотивации снова вспомню упрощённую этологическую модель С.В. Савельева про «инстинктивно-гормональную» основу поведения.
Сергей Вячеславович часто сводит все человеческие побудители к трём «инстинктивным» параметрам: еда (инстинкт выживания), размножение (инстинкт продолжения рода) и доминантность. Все прочие, не вписывающиеся в уравнение их этих трёх переменных варианты, он сводит к «смещённой активности».
А, поскольку уважаемый мною профессор предложил такую формулу, предлагаю её подробненько разобрать и разобраться в её применимости.
Но сначала небольшая реплика, необходимая для дальнейших рассуждений. И речь пойдёт о вещах, скорее, синтаксических и базисных, для дальнейших рассуждений… о языке… сочетании языка и мышления…
***
Начну с того, как определяется сущность «разума» для стороннего наблюдателя, поскольку я уже ввёл в свои рассуждения преемственность картезианскому постулату «Cogito ergo sum». Итак, в данном случае всё определяется разумностью речи и способностью к взаимопониманию при коммуникации. И в рассуждениях всегда присутствует две функции: дискриптивная (описательная) и нормативная (определяющая, постулирующая). Эти функции через язык определяют свойства сознания (разума, если угодно, как части сознания), и задают упорядоченность и описание мира при взаимодействии с этим миром.
И если рассматривать индивидуальные умозаключения и передачу этих самых умозаключений с помощью слов, должна быть взаимная договорённость о нормативной основе. Дискриптивная же задаёт динамику и создает связи нормативно выделенной сущности с остальными явлениями в этом мире.
А теперь кратко переведу на русский в одно предложение))) :
В рамках психической нормы для того, чтобы состоялось взаимопонимание, необходимо договариваться о понятиях. (!)
Ну и продолжу наводить концептуальную муть из умопостроений )))…
С точки зрения логики, как её определил Аристотель (логика, как законы разума), в рассуждениях нормативность должна соответствовать «закону достаточного основания».
Снова перевожу на русский в два слова ))) :
Слова значат! (!)
И если эти два условия не соблюдены, то полноценной коммуникации не получится.
И ещё, про определения (понятия)… они должны соответствовать двум условиям – это определение родовых признаков, описывающих явление и определение отличительных признаков, исключающих все прочие явления…
***
А теперь можно перейти к определениям, данным профессором Савельевым. Они нам пригодятся для диалектического рассмотрения предмета этой части статьи.
И начнем со словосочетания «гормонально-инстинктивное поведение». Элемент «гормонально» можно сразу опустить, поскольку у любого поведения есть сложная гормональная основа (смотри любой курс базисной эндокринологии). А вот насчёт «инстинктивное», думаю, имеет смысл призадуматься, поскольку в употреблении данного слова относительно человека есть свои «за» и «против». Инстинкт — это побудитель (буквально с латыни) к действию, но в биологическом значении это побудитель не простой, а врождённый, а раз врожденный, то действие должно быть жестко детерминировано, или даже запрограммировано. Запрограммированность поведения максимально выражено можно наблюдать у насекомых. Там нарушение четкого рисунка действия вообще отсутствует. К людям же подходить с точки зрения «запрограммированности» в рамках психофизиологической нормы вообще не корректно. А если человек производит какие-то сложные автоматизмы – это скорее свидетельство психопатологии. Жесткая детерминированность в случае человека наблюдается лишь при наличии аффективно обусловленного поведения, опять же в патологическом, пограничном психофизиологическом состоянии или же при форс-мажорных обстоятельствах. В рамках нормы стабильного психоэмоционального состояния если нет внешних форс-мажорных факторов, человек руководствуется волевым усилием, и физиологически обусловленными потребностями (например, пищевым поведением). Однако, раз уж я взялся за основу брать картезианскую модель, в основе которой лежит всё та же аристотелевская логика и несколько аристотелевских же пресуппозиций, вспомню, что человек, в этой модели, сочетает в себе животное начало и социальное (по Декарту: разумное и животное). И здесь проявляется диалектический закон единства и борьбы противоположностей в виде аффективного (жестко детерминированного) и волевого (произвольного) начал. И здесь вопрос к позиции Сергея Вячеславовича относительно его позиции. С одной стороны он говорит о жесткой детерминантной обусловленности поведения, с другой постоянно уточняет её «индивидуальной изменчивостью», которая позволяет отклоняться от этой детерминированности. И я бы согласился с позицией Савельева, если бы рассуждения велись о социологических рамках, где индивидуальная изменчивость не имеет никакого значения и закономерности лишь аффективно обусловлены. Но он ведь переводит всё в рамки индивидуальные, где это самое «волевое начало», являющееся новой закономерностью сложной системы, даёт о себе знать вполне очевидным образом…
Нисколько не сомневаюсь, что эволюционно в человека заложены основы, те же, что и в животных с жестко запрограммированным поведением, но здесь эволюция пошла по альтернативной ветви формирования мотивации. И стоит ли обозначать разные побудители одним и тем же словом? Лично я сомневаюсь. Напоминаю, что слова значат (!), а в определениях важны выставленные рамки, иначе логика рассуждений летит ко всем чертям, и не будет никакой определённости в предмете…
Кстати, те самые, обозначенные Савельевым побудители (выживание, продолжение рода и стремление к власти) обозначил всё тот же Аристотель. Но он ещё добавлял к ним четвертый – стремление к познанию (или любопытство, как это обозначал Сократ)… Но, уважаемый профессор отрицает «стремление к познанию» как независимую переменную в уравнении побудителей человеческого поведения, и вводит операцию «смещённой активности».
***
Относительно смещённой активности, необходимо пояснить, что эта категория, введённая в этологии, как нетипичное поведение, компенсирующее невозможность удовлетворить потребность животного. То есть, если вспоминать про буриданова осла, который не мог выбрать между двумя мерами овса (по другому варианту между двумя стогами сена) то, он бы не умер от голода, как предлагается в оригинале, но выбрал бы что-то третье, дабы разрешить противоречия в побудителях. Например, если учесть, что осёл действительно не мог сделать выбор, то, скорее всего, из-за фрустрации у него пропал аппетит, и он просто бы впал в депрессию, или начал чесаться. Любой вариант смещённой активности является неадекватным с точки зрения основного побудителя. Причем такое поведение может быть как адаптивным, так и неадаптивным.
Возвращаюсь к вопросу о творчестве, как смещённой активности (с точки зрения С.В. Савельева). Если главный признак смещённой активности – неадекватность поведения при основной мотивации, то причём тут творчество и стремление к познанию? Лично я не нахожу в сочетании трёх переменных возможности появления составляющей жажды познания, ни теоретически ни на практике.
Конечно, такие явления, как хобби можно с натяжкой рассматривать, как вариант компенсаторного поведения и смещённой активности, но для любого полноценного действия необходима полноценная мотивация. А смещенная активность в выраженной любой из трёх составляющих, указанных Савельевым, будет осуществляться в пользу аффективной, но не когнитивной составляющей, что также не подходит под возможность познавательной деятельности. Кроме того, социальное, пищевое и защитное поведение также имеют аффективный базис, и когнитивный из него никак не выводится. Так что в такой концепции проблемка. Всё-таки дополнительную сущность познавательного поведения придётся ввести как независимую переменную и необходимую составляющую для формулы мотивации. ))) И хорошо было бы, если б наше поведение полностью определялось химией тела (психофизилогической и гуморальной регуляцией), но даже опыты над человекообразным обезьянами (над людьми тоже) показывают, что гормональный фон – в основном служит обеспечивающим фактором многих сторон поведения, но вовсе не определяющим.
***
Ну а касательно гипноза, вернёмся к картезианской модели сочетания разумной и витальной составляющей в человеке, но не вводя дополнительную метафизическую составляющую, можно вполне рассматривать психофизиологическую проблему с точки зрения диалектики и функционализма. Взяв за основу аналитический бихевиоризм Павлова, как поведенческую составляющую, и смоделировав на обратной связи, с помощью гипноза волевое начало в виде команд гипнотизёра, видна суть работы когнитивных функций. И в данном случае волевое начало служит нормативным началом, а интуиция и когнитивная адаптация (принятие команд) дискриптивным (адаптацией и формированием картины мира).
Волевое начало, как активное взаимодействие с окружающим миром создает толчок к адаптации и взаимодействию с окружающим миром. А в случае переноса функции волевого начала на команды гипнотизёра, происходит адаптация к командам и формирование альтернативного описания мира, как субъективной галлюцинаторной реальности. Всё это относится к психофизиологической норме и оптимальным условиям.
Такие дела…
***
Лирическое отступление, относительно аналитического бихевиоризма в сочетании с физиологией в павловской модели, как базисного подхода для любого биологического исследования, относительно психологического бихевиоризма Уотсона-Торндайка и необихевиоризма Скинера.
Как известно, «отцы основатели» американского психологического бихевиоризма в своей парадигме опирались на работу Павлова, но их подход категорически отличался от павловского подхода. В этом лирическом отступлении ограничусь лишь тезисами о том, что, на мой взгляд, сделал Иван Петрович, и где допущена фундаментальная ошибка бихевиоризма.
Итак, что собой в основе представляет бихевиоризм, как подход (именно подход, а не парадигма вообще) не окрашенный никакими дополнительными концепциями, и зачем он вдруг оказался нужен? Для этого необходимо вспомнить более обобщенное требование классического научного метода, как аналитический позитивизм (не философский, а именно аналитический). А это такой приём, который обеспечивает возможность объективной постановки эксперимента в качественных и количественных рамках. То есть, в какой бы концепции не строилась гипотеза задачи (любой задачи), в соответствии с позитивистским подходом, в рамках научного метода постановка эмпирического исследования должна удовлетворять следующим условиям: эксперимент опирается исключительно на материальный субстрат и должен иметь логическое (математическое) описание. Все прочие сущности должны быть вынесены за рамки рассуждений. И проповеднику позитивизма Огюсту Конту с его отрицанием альтернативной философской мысли, а также его последователям здесь не место. То есть берется лишь аналитический элемент, как условие для соблюдения достоверности эмпирического исследования. Дополнительные тезисы позитивизма, что не может быть ничего за рамками материального, точнее способности что-то напрямую померить, можно смело считать идеологическим мусором, не имеющим никакого смысла для постановки рамок эмпирического исследования. Условия, дополнительные к аналитическому позитивизму, ограничивающие в возможности рассмотрения сложных систем, где невозможны прямые измерения (например, относительно психики) просто порочны. Одним словом, парадигмы отдельно, а эмпирика отдельно ))). Так и поступил Иван Петрович Павлов, тем самым создал полноценный метод для корректной постановки эмпирических исследований в рамках любых медицинских и биологических задач. И тут уже не важно, была ли его теория «о высшей нервной деятельности» верна или нет, она чётко отделена от эмпирики. Эмпирическая сторона вопроса верна однозначно и железобетонно (!)))
А что же психологический бихевиоризм? Он полностью перенёс идеологическую сторону позитивизма в свои рассуждения и эмпирику, тем самым тупо нарушив логику в базисных основаниях, конкретнее её четвёртый закон (закон достаточного основания), изменив предмет исследования.
***
Ну а что Савельев? А Савельев прекрасен! Даже притом, что в его рассуждениях относительно индивидуальности есть ошибки, причем явные, даже притом, что он отрицает гипноз, он заслуживает внимания, но об этом будет в заключение к этой части статьи.
Но здесь интересен вопрос развития и мотивов, раскрывающих возможность такого развития. Ведь независимо от того, каким образом будет осуществлено это самое развитие, должна быть какая-то основа для такого развития. И как индивидуальные побудители их традиционно обозначают, как потребности…
Пожалуй, пора переходить к основному тексту, а то что-то уж больно затянутое вступление получилось…
Базисные потребности.
«Отсутствие какого-нибудь предмета, который мы считаем необходимым для нашего счастья, вызывает у нас то неприятное состояние, то беспокойство, которое мы называем потребностью и из которого происходят желания. Потребности эти повторяются в зависимости от обстоятельств, часто даже образуются новые потребности, и это способствует развитию… наших способностей»
Э. Кондильяк «Трактат об ощущениях»
Потребности я буду здесь рассматривать, как принцип взаимодействия человека с окружающей средой. Этот принцип сочетает в себе адаптацию к окружающей среде и позиционирование себя относительно окружающей среды. Кроме того, буду рассматривать потребности в рамках простейшей классификации побудителей: витальных, социальных и метафизических. Никаких пирамид Маслоу, с последовательным восхождением, здесь точно не будет. Не будет здесь также никаких других нагромождений классификаций. Поскольку формирование потребностей – процесс бесконечный и динамический, думаю, для описания адаптации и взаимодействия человека с окружающей средой, важно указать наиболее обобщённый базис условий такой динамики. И потребности, в случае человека, полностью вписываются в определение самого человека. А в случае нами заявленного подхода, мы будим пользоваться адаптированным определением Аристотеля: «Человек – общественное животное, стремящееся к счастью» (в оригинале «Человек – политическое животное, стремящееся к благу»). То есть потребности человека удовлетворяют трём принципам: его животности, его социальности, и реализации его стремлений (как он видит для себя это самое «счастье»).
Потребности также можно рассматривать определяющие признаки поведения человека. А относительно конкретного человека можно сказать, что потребности определяют его поведение и личность. И (вот это поворот!) тут мы сталкиваемся с новым препятствием феноменологии и, как следствие, гуманистической психологией! Которую попробуем обойти.
***
И тут ещё одно лирическое отступление, но уже про гуманистическую психологию, которая, по сути, является описательной метафизикой. А описательная, поскольку старается эксплуатировать феноменологический подход, что анализу поддаётся от слова никак, и по сути является «акыном», а метафизикой, поскольку используется любая интерпретация динамического синтеза явления, который рассматривается феноменологически. Три столпа гуманистического подхода: Маслоу, Роджерс и Франкл (столпов больше, но по-старинке выделю три, что сути рассуждений ни сколько не изменит) предлагают философско-религиозные концепты, неосхоластическую модель… Всё это для соблюдения достоверности и корректной постановки эмпирических исследований категорически не приемлемо! Основным предметом этого направления заявляется личность (никак не определяемая) и развитие человека (ну прямо тема этой статьи(!))). При этом во всём гуманистическом направлении не дается определённости в том, что же считать этим самым «развитием» (?). И поскольку акцент сделан на личности, потребностях и осмыслении, то это всё сводится «клиенто-ориентированному подходу», то есть величине, динамической и неизмеряемой. И тут мы приходим к бескрайним возможностям для спекуляций (!)… психоанализ просто нервно курит в сторонке.
Можно ли что-то предложить в противовес описательным методам и «интуитивным подходам» (метафизические концепции, вообще рассматривать не стоит), хотя бы с точки зрения выявления закономерностей, возможности использования логики и каких-то материальных оснований? В общем-то да. ))) Этология в сочетании с диалектикой в помощь! А относительно «метафизических потребностей» – это вопрос развития и толкового воспитания, с учётом индивидуальных предрасположенностей.
Но, что же обещает нам эта самая гуманистическая психология, чего не обещают другие направления? Она обещает РАЗВИТИЕ и ИНДИВИДУАЛЬНЫЙ ПОДХОД!!! И здесь вам расскажут про самоактуализацию, состояние потока, трансформацию, сублимацию, энергии всякие, личностный рост. Но, на деле предлагается в разной обёртке эмоциональная накачка и различные виды медитаций и позитивного мышления. Такое «развитие внутрь»… Чёйта подмена понятий какая-то… Предлагается «духовный рост», всякие парапсихологические штуки и магическое мышление. Всё это вот не разу не про какое-то продуктивное развитие! Эмоциональная гармония и настрой – штука, конечно, важная, но развитие – это про познание и про когниции, а не про эмоциональную накачку.
***
Ну а раз здесь потребности (в норме, не в патологическом случае) определены, как конкретные акты взаимодействия с окружающей средой направленные на адаптацию и развитие индивида, то они в себе сочетают взаимодействие мотивов и стимулов. В элементарном принципе «ну, я же хочу!» (если смотреть на ребёнка), наглядно проявлена такая динамика. Причем, такая динамика как раз вписывается в модель Сергея Вячеславовича Савельева. Внутренние побудители, заложенные в норме в человека врожденно, в контексте взаимодействия на уровне поддержания нормального самочувствия, социальной динамики и продолжения рода сводятся к удовлетворению «я хочу!, или буду чувствовать себя плохо». И это действительно гормональное поведение. Кроме того в норме у человека присутствует когнитивное начало, которое иногда требует не только вспомогательного положения по отношению к гормональному поведению.
Но вот, пора начать рассуждение о нарушении рамок животно-социального начала, с помощью каких-то странных дополнительных побудителей, которым не достаточно хорошего пищеварения, полового гигантизма и желания быть самым главным. Но сначала плавный переход…
***
Вернемся дорогому нашему, знаете ли, Аристотелю с его определением человека. Если с животным и с социальным относительно потребностей всё более менее понятно, вопрос потребности в стремления к счастью, лично для меня, – штука не однозначная. И сразу отмечу, что перевод словом «счастье» термина ЭОДАЙМОНИЯ (Αἰώδαιμονια) в «Никомаховой этике» Аристотеля, для меня не выглядит достаточным. Здесь я бы вернулся к архаичному значению этого термина.
Итак, эодаймония (в переводе обычно «счастье») приблизительно можно перевести как одухотворённость, и подразумевает следование своему предназначению или реализацию этого самого предназначения, то есть реализацию своего потенциала, который определяет внутреннее божество (даймоний или даймон). Аристотель приводит три индивидуальные склонности (черты характера) которые реализуют стремление к счастью: 1. для чувственной души – стремление к удовольствию; 2. для «гневливой» (брутальной) души – реализация амбиций (политических, финансовых и т.п.); 3. для души стремящейся к истине – познание (теория (θεωρία), сосредоточение на разуме.
Всё это Аристотель говорит про социально-приемлемые рамки граждан (в античном смысле слова). Граждан, которые должны воспитывать в себе добродетели (превосходства души), но вовсе не о каких-то маргиналах и идиотах (в античном смысле слова).
Но поскольку у нас разговор о развитии нельзя не упомянуть о сочетании одаренности и патологических отклонений.
Одаренность и девиантность.
Со времён Аристотеля прошло две с половиной тысячи лет, и на протяжении этого времени взгляды на гражданство, на рамки адекватности многажды менялись. А в XIX – начале ХХ века одаренность или гениальность всерьёз рассматривались с позиции психопатологии. Данный казус образовался отнюдь не на пустом месте. Из самых известных авторов, которых можно найти в свободном доступе, по такому вопросу – Чезаре Ламброзо «Гениальность и помешательство» (прекрасное антрополого-психиатрическое исследование, настоятельно рекомендую, как и другие книги этого автора).
Кроме широко известных исследований Ламброзо, была выстроена отдельная дисциплина эвропатология, как раз занимающаяся исследованием творчества с точки зрения динамики психопатологической симптоматики, а также «вопросами патологии гениально одаренной личности и вопросами одаренного творчества, так или иначе связанного с психопатологическими уклонами» (Г. В. Сегалин «Общая симптоматология эвроактивных (творческих) приступов». 1926 год). Что примечательно, выносится в отдельное рассмотрение творческий процесс в состоянии гипноза, диссоциативных состояниях, медиумическом трансе (спонтанном сомнамбулизме) и при наличии эпилепсии.
***
Вспомним Сократа, который говорил про поэтов, что они погружаются в состояния исступления или одержимости, подобно оракулам, для того, чтобы сочинять поэзию. Аристотель также говорил про состояние экстаза (исступления, выхода за рамки), которое позволяет вообще заниматься творчеством.
Среди моих знакомых были и есть люди одаренные, у которых наблюдаются скомпенсированная эпилептоидия и даже эпилепсия (бывали приступы в подростковом возрасте), но при этом они находятся в рамках здоровья, компенсируют патологические черты дисциплинкой, и эта особенность обеспечивает расторможенность психики при необходимости.
И, в общем-то, ИСС для того чтобы делать что-то долго и упорно, чтобы поддерживать обостренное и сфокусированное внимание, просто необходимо. Считать глубокие ИСС, вызванные специально своими силами, патологией, наверное, не стоит. Но, если, «муза – капризная дама» посещает «творца» не так часто, совсем спонтанно и нужно ждать её прихода, то это уже неконтролируемое аффективное состояние. И тут, скорее всего, с психикой у человека не всё гладко. И, конечно же, не стоит забывать большое количество девиантов и ядерных психопатов среди гениальных людей (один Моцарт чего стоит).
***
Плачет киска в коридоре
У неё большое горе:
Злые люди бедной киске
Не дают украсть сосиски.
Борис Заходер
Но есть и другая сторона этого явления, которую также ловко описал Ламброзо, – это отсутствие одаренности, но при этом выраженный нарциссизм и положение «непризнанного гения». Таких граждан я наблюдаю регулярно, они действительно чувствуют себя гениальными и непризнанными. В некоторых случаях у них действительно есть способности, но не настолько высокие, как ими заявляется. Большая часть из них просто завравшиеся психопаты, некоторым можно смело диагноз «шизофрения» ставить (сказываются мои профессиональные деформации))) … я ж не врач-психиатр, я диагнозы не ставлю)))… В общем, адекватным отношением и самооценкой там и не пахнет…
И, конечно же, нельзя забывать про психоактивные вещества, которыми пытаются заменить дисциплину в творческом процессе или само творческое состояние… Здесь просто банальный самообман и алкоголизм с наркоманией в итоге.
Заключение.
Реализация заложенного в человека потенциала – это потребность. И если в нем действительно что-то есть, что-то серьёзное, то оно не даст ему спокойно жить и постоянно будет требовать реализации. И, конечно же, витальные и социальные потребности, о которых говорит постоянно профессор Савельев требуют реализации в том или ином виде, но одаренность и интеллект стоит рассматривать отдельно от того, чтобы выпендриваться перед окружающими и более изощренным образом добывать себе хлеб насущный.
Но, Сергей Вячеславович, на мой взгляд, со своим снисходительно мизантропичным тоном, и постоянными сравнениями социума со стадом бабуинов, просто слишком ушёл в популяризацию (что, в общем-то, не плохо) и просто перестал церемониться с определениями, начал выдавать простые, интуитивно-понятные объяснения, которые могут терять логические элементы, не слишком состыковываться с некоторыми принципами, но показывающие типичную картину в целом. А за свои слова он отвечает своей работой. Ведь, повторюсь, практика – критерий истины. )))
***
Проблема, когда у человека есть одарённость и потребность в развитии, а условия для её реализации в подходящем виде нет: нет доступа к образованию, нет доступа к полноценной информации, нет доступа к материальной базе. Если человек в себе способен пробудить героизм, то вопреки всему он будет добиваться того, что от него требует этот внутренний аффективно-когнитивный заряд. И как показывает история, он может пойти на то, чтобы перевернуть социальный строй (даже в одиночку)… А если таких будет много, то всё будет совсем радикально.
…продолжение следует