В старые, стародавние времена, когда я ещё не был испорчен знаниями о профессиональной среде и не имел представления обо всех тонкостях правил игры на рынке психологических (в широком смысле) услуг, была у меня знакомая. У этой дамы был свой «маленький бизнес» в Москве (больше 200 человек в подчинении) и забавное хобби, связанное с оказанием магических услуг, которое денег на тот момент не приносило, но её сильно развлекало. И зашёл у нас разговор о мотивации. И её позиция по данному вопросу была такова, что «про мотивацию всё давно известно» и выдала мне формулу закоренелого HRщика: «Мотивация бывает двух видов: материальная и нематериальная. Материальная – это зарплата и премии (прочие бонусы), а нематериальная – это хороший коллектив и прочие не денежные поощрения»… на мой взгляд, что-то тут было совсем не про мотивацию, скорее про «правило двух морковок» (одна спереди, другая сзади)…
Мотивация – слово, обожаемое всякими бизнес-тренерами, коучерами и прочими спекулянтами. Что оно означает, и к чему может привести определенность в этом вопросе? Давайте попробуем посмотреть…
Если заглянуть в Википедию (как я это часто делаю для написания материала, скорее из хулиганских побуждений и удовлетворения своих скептических наклонностей), можно увидеть, что «МОТИВАЦИЯ» некое обобщенное понятие, которое в каждом случае подразумевает что-то свое, и здесь же приводятся всякие её разные виды: внешняя мотивация, внутренняя мотивация, устойчивая и неустойчивая мотивация, положительная и отрицательная мотивация. Также там присутствует совершенно не применимая к жизни «пирамида Маслоу» (особенно радует, когда эту самую пирамиду прикручивают к чакрам))). Ничего конкретно значащего сам термин не вкладывается, а значит можно спекулировать на этой самой мотивации как заблагорассудится. В общем, лозунгам гуру-коучинга «Я ЗАМОТИВИРУЮ ТЕБЯ НА УСПЕХ!» дан зелёный свет!
Тем не менее, в «замечательном ресурсе» «Википедия» указан автор термина: Артур Шопенгауэр. И я предлагаю посмотреть, что он имел в виду…
***
В своём «ЧЕТВЕРОЯКОМ КОРНЕ ЗАКОНА ДОСТАТОЧНОГО ОСНОВАНИЯ», труде, который можно назвать с полной уверенностью opus magnum данного автора, Артур Шопенгауэр вводит так называемый «Закон мотивации», который звучит следующим образом:
… мотивация – это казуальность, видимая изнутри. Казуальность выступает здесь совсем иным образом, в совершенно иной среде, для совершенно иного познания: поэтому в ней следует видеть совершенно особую форму нашего закона, который предстаёт здесь как закон достаточного основания действия, principum ratyonis sufficientis agendi, коротче, как закон мотивации
Прежде чем переводить на понятный язык, нужно отметить, что труд посвящён метафизике познания, а «Закон мотивации» вводился как основание для воли.
Итак, мотивация – это внутренний побудитель, который создаёт возможность направленного действия в познании. Мотивация, это то, что даёт форму волевому акту. Мотивация является достаточным основанием для волевого акта.
Ещё раз повторяю, МОТИВАЦИЯ – ВНУТРЕННИЙ ПОБУДИТЕЛЬ, не внешний, а внутренний! И если отвлечься от контекста абстрактного термина «познание» в труде Шопенгауэра, то мотивация – это целеполагание. Оно исходит от самого человека и не является социальным фактором. И никто никого не может замотивировать по определению. Эта самая мотивация формируется в человеке под влиянием его конституции (врождённой предрасположенности) и обучения, как «предназначение» и принципов организации жизни человека, способствующих его личным достижениям. Мотивация – это не эмоциональный порыв, не положительное или отрицательно отношение, мотивация – это форма волеизъявления. Внешние факторы – это стимул, который может ограничить волеизъявление и(или) создать условия для реализации тех или иных мотивов. Но никакой внешней мотивации по определению быть не может. И приведенный вначале пример про «зарплату и коллектив», с точки зрения Шопенгауэра – это чушь.
Относительно развития введённого термина, конечно можно спорить, тем не менее, если понятия смешиваются и подменяются, то теряются ориентиры и появляются спекуляции. Но, ко всем поправкам и целесообразностям коррекции понятия мы ещё вернёмся…
***
На деле значительно проще говорить о социальной обусловленности, которая просчитывается довольно легко, поскольку социальные закономерности сильно проще тех, от которых зависят индивидуумы. Социальные закономерности определяются статистикой поведения, где мотивация отдельных личностей не имеет никакого значения, если это не «родоплеменное общество». Конечно, подавляющую часть того, что делает большинство, определяет самые простейшие потребности и конформность, но если человек законченный конформист, то он не меньший, если не больший дезадаптант, чем аутист. Ни тот ни другой вариант не дает полноценной возможности продуктивного целеполагания.
Но пора переходить от предисловия, наконец, к основному повествованию, поскольку дело не в Шопенгауэре и его метафизике познания, а в явлении, которое философ пытался определить, как нечто важное, касающееся каждого человека…
***
И снова перейду к античности и мифологии, дабы показать, как появились и сформировались взгляды на то, что впоследствии Шопенгауэр называл ёмким словом «МОТИВАЦИЯ». Ведь без контекста становления явления диалектический подход к его осмыслению полноценно не применим.
Про мифологию
Здесь будет скорее мой частный взгляд на античную мифологию. Поскольку специалистом историком-антропологом я точно не являюсь, опираться буду лишь на источники расцвета Афин и позднеантичные, но тем не менее… Я считаю важным заострить внимание на некоторых мифах, которые оказали серьёзное влияние на формирование культуры и использовались на всём протяжении письменной истории. И хотя Сократ предлагал вообще не морочить себе голову судьбами бытия, сотворением мира и тому подобными высокими материями, а сосредоточиться на познание себя, понимании того, что руководит нашими поступками, исследованием этических норм, я возьмусь за определенную систематизацию мифологической картины мира относящейся к тому, что воспевалось, как оптимальная мотивация с точки зрения не только эллинов, но и, наверное, всех известных цивилизаций.
Про место человека в античной мифологии
Посадил дед репку. Выросла репка большая-пребольшая…
Итак, был Логос и был он Демиургом, и был он Светом, и был он Принципом Блага всего сущего. И создал он всё сущее и создал он Богов, которые были звёздами на небосклоне, и звёздами были Олимпийские Боги, и звёздами были Боги поменьше (даймоны) (Платон, диалог «Тимей»).
И вот однажды брат Зевса, титан Прометей слепил из глины людей, и взгляд людей был обращён к звёздам. И Прометей украл у Гефеста божественный огонь, дающий всякому божественную силу. И чтобы люди отличались от животных, вложил этот огонь в них, и поручил хранить искры этого огня в сердцах своих. И разгневались Олимпийские Боги, поскольку увидели соперников своих в лице людей. И покарали Прометея, привязав к скале и обеспечив печёночные колики. )))
Огромное количество мифов посвящено тому, как Боги принуждали людей отказываться от соперничества, карали за непослушание и обеспечивали фатализм существования. Но, также и обеспечили людям надежду, давая им героев – детей своих, детей божьих. И история некоторых из них такова: Звезда на небосклоне возвещала рождение героя (сына божьего), и ходил он по земле, творил чудеса, исцелял больных, воскрешал мёртвых, был предан и убит, но воскрес и стал богом. Такова история Геракла – сына Зевса, Эскулапа – сына Аполлона, Персея – сына Зевса, Орфея – сына Эагра и ещё многих.
И лишь герои были любимцами Богов, и удача была на их стороне, и лишь им была дарована свобода воли. Герои и их потомки стали вождями (басилевсами) людей и правили ими. И появились полисы основанные героями, как символы их власти и правления, и племена людей, чтящие героев подобно родителям своим. Такова история Афин с их основателем Кекропом – сыном Геи, история Спарты с их основателем Ликургом – сыном Ареса, история Рима и его основателей Ромула и Рэма – сынов Марса (Ареса) и многих других родов и городов.
Похожая мифология была на ближним востоке у шумеров и вавилонян, и в мезоамерике, где у каждого племени (рода) был легендарный предок-нагуаль, и некоторые из них становились богами. И у африканских племён с их поклонением духам предков, у индусов и китайцев мифология имеет схожие черты. И аврамические культы со своими царями-пророками, с их племенной богоизбранностью и героем-мессией — лишь «ньюэйдж» античного времени, сформировавшийся на пересечении античного и вавилонского влияния.
И всё это было бы просто странным «архетипом» из книжки про «Тысячеликого героя» (смотри книгу ни о чём от фрейдиста Кембела Джозефа «Тысячеликий герой»), если бы не одно лазейка, которую оставил нам в наследие городской сумасшедший из Афин — Сократ…
Философия…
Началось у меня это с детства, возникает какой-то голос, который всякий раз отклоняет меня от того, что я бываю намерен делать, а склонять к чему-нибудь никогда не склоняет. Вот этот-то голос и возбраняет мне заниматься государственными делами
Платон «Апология Сократа» (о внутреннем демоне)
Зёрна ереси были посеяны, конечно же, не Сократом, скорее Пифагором, который хорошенечко подумал и решил, что он герой. И за четырнадцать перерождений до своего настоящего воплощения был сыном Гермеса. ))) И он первым провозгласил принцип познания, как не меньшую доблесть, чем военные подвиги, а достижение мудрости обеспечивало постижение благости, а великая мудрость обеспечивала слияние с Благостью. Но, конечно же, благодаря Сократу принцип внутреннего демона (даймона… или, уже в переводе на латынь, гения) был взят за реальный героизм, а не мифологический. А познание стало рассматриваться как принцип преодоление человеческой ограниченности и стремление к благу (Платон диалог «Федон»). Всё это развилось в добродетели стоицизма (см., например, Сенеку или Марка Аврелия).
И если вспоминать «генеральские» звания эпохи ренессанса типа «Божественный Данте», «Божественный Петрарка» – это, конечно же, синоним гениальности (одухотворенности, героичности, подобной Орфею), наделенности «божественным духом» в античном смысле слова…
Так вот, вспомним за что судили и приговорили к смерти Сократа – ему, формально, не по рангу было обладать свободой воли. ))) То есть, за то, что он игнорирует волю богов, ставя свою волю выше их воли… тем самым подвергая опасности гнева божьего жителей всего полиса. ))) А совращение людей (в особенности молодёжи) на такой путь свободомыслия – это вообще беда-беда и богохульство… Расстрел за крамолу!
Ну вот же, приехав однажды в Дельфы, дерзнул он обратиться к оракулу с таким вопросом. Я вам сказал не шумите, о мужи! Вот он и спросил, есть ли кто-нибудь на свете мудрее меня, и Пифия ему ответила, что никого нет мудрее. И хотя сам он умер, но вот брат его засвидетельствует вам об этом.
Посмотрите теперь, зачем я это говорю; ведь мое намерение — объяснить вам, откуда пошла клевета на меня. Услыхав это, стал я размышлять сам с собою таким образом: что бы такое бог хотел сказать и что это он подразумевает? Потому что сам я, конечно, нимало не сознаю себя мудрым; что же это он хочет сказать, говоря, что я мудрее всех? Ведь не может же он лгать: не полагается ему это. Долго я недоумевал, что такое он хочет сказать; потом, собравшись с силами, прибегнул к такому решению вопроса: пошел я к одному из тех людей, которые слывут мудрыми, думая, что тут-то я скорее всего опровергну прорицание, объявив оракулу, что вот этот, мол, мудрее меня, а ты меня назвал самым мудрым. Ну и когда я присмотрелся к этому человеку — называть его по имени нет никакой надобности, скажу только, что человек, глядя на которого я увидал то, что я увидал, был одним из государственных людей, о мужи афиняне, — так вот, когда я к нему присмотрелся (да побеседовал с ним), то мне показалось, что этот муж только кажется мудрым и многим другим, и особенно самому себе, а чтобы в самом деле он был мудрым, этого нет; и я старался доказать ему, что он только считает себя мудрым, а на самом деле не мудр. От этого и сам он, и многие из присутствовавших возненавидели меня. Уходя оттуда, я рассуждал сам с собою, что этого-то человека я мудрее, потому что мы с ним, пожалуй, оба ничего в совершенстве не знаем, но он, не зная, думает, что что-то знает, а я коли уж не знаю, то и не думаю, что знаю. На такую-то малость, думается мне, я буду мудрее, чем он, раз я, не зная чего-то, и не воображаю, что знаю эту вещь. Оттуда я пошел к другому, из тех, которые кажутся мудрее, чем тот, и увидал то же самое; и с тех пор возненавидели меня и сам он, и многие другие.
После государственных людей ходил я к поэтам, и к трагическим, и к дифирамбическим, и ко всем прочим, чтобы на месте уличить себя в том, что я невежественнее, чем они. Брал я те из их произведений, которые, как мне казалось, всего тщательнее ими отработаны, и спрашивал у них, что именно они хотели сказать, чтобы, кстати, и научиться от них кое-чему. Стыдно мне, о мужи, сказать вам правду, а сказать все-таки следует. Ну да, одним словом, чуть ли не все присутствовавшие лучше могли бы объяснить то, что сделано этими поэтами, чем они сами. Таким образом, и относительно поэтов вот что я узнал в короткое время: не мудростью могут они творить то, что они творят, а какою-то прирожденною способностью и в исступлении, подобно гадателям и прорицателям; ведь и эти тоже говорят много хорошего, но совсем не знают того, о чем говорят. Нечто подобное, как мне показалось, испытывают и поэты; и в то же время я заметил, что вследствие своего поэтического дарования они считали себя мудрейшими из людей и в остальных отношениях, чего на деле не было.
Под конец уж пошел я к ремесленникам. Про себя я знал, что я попросту ничего не знаю, ну а уж про этих мне было известно, что я найду их знающими много хорошего. И в этом я не ошибся: в самом деле, они знали то, чего я не знал, и этим были мудрее меня. Но, о мужи афиняне, мне показалось, что они грешили тем же, чем и поэты: оттого, что они хорошо владели искусством, каждый считал себя самым мудрым также и относительно прочего, самого важного, и эта ошибка заслоняла собою ту мудрость, какая у них была; так что, возвращаясь к изречению, я спрашивал сам себя, что бы я для себя предпочел, оставаться ли мне так, как есть, не будущий ни мудрым их мудростью, ни невежественным их невежеством, или, как они, быть и тем и другим. И я отвечал самому себе и оракулу, что для меня выгоднее оставаться как есть.
…от этого самого исследования, о мужи афиняне, с одной стороны, многие меня возненавидели, притом как нельзя сильнее и глубже, отчего произошло и множество клевет, а с другой стороны, начали мне давать это название мудреца, потому что присутствующие каждый раз думают, что сам я мудр в том, относительно чего я отрицаю мудрость другого.
Платон «Апология Сократа»
А причём тут героизм?
Я – Хаммурапи, пастырь, названный Эллилем, скопивший богатство и изобилие, сделавший все для Ниппура, связи небес и земли, заботливый попечитель Экура, могучий царь, восстановивший Эриду на своем месте, очистивший ритуалы Эабзу.
Сокрушитель четырех стран света, возвеличивший имя Вавилона, удовлетворивший сердце Мардука, своего владыки, который дни свои служил Эсагиле; семя царственности, которое создал Син, обогативший город Ур, смиренный богомолец, принесший изобилие в Экишнугаль.
Благоразумный царь, послушный Шамашу, могучий, укрепивший фундамент Сиппара, одевший зеленью часовню Айи, поднявший храм Эбарру, подобно небесному чертогу.
Герой, помиловавший Ларсу, обновивший Эбаббар для Шамаша, своего помощника.
Владыка, даровавший жизнь Уруку, проведший обильную воду его населению, высоко поднявший главу Эанны, скопивший богатство для Анума и Иштар.
Защита страны, собравший рассеянное население Иссина, заставивший течь богатство в храм Эгалмах.
Дракон среди царей, любимый брат Забабы, прочно основавший поселение города Киш, окруживший сиянием храм Эметеур-саг, упорядочивший великие ритуалы богини Иштар, пекущийся о храме Хурсагкаламмы.
Западня для врагов, которому Эрра, друг его, дал достигнуть своих желаний, возвеличивший город Куту, увеличивший все мыслимое для Меслама.
Ярый буйвол, бодающий врагов, любимец Туту, радующий Борсиппу, попечитель, не перестающий заботиться об Эзиде.
Бог царей, знающий мудрость, расширивший ниву Дильбата, наполнивший житницы для могучего бога Ураша.
Владыка, достойный жезла и короны, которого сделала совершенным мудрая богиня Мама, укрепивший границы города Кеша, сделавший обильными чистые жертвоприношения для богини Нинту.
Усердный, совершенный, определивший пастбища и водопой для Лагаша и Гирсу, приносящий великие хлебные жертвы в храм Энинна. Одолевший врагов, любимец богини Высокой, исполнивший оракульские предсказания города Халлаба, радующий сердце Иштар.
Светлый государь, обеты которого знает бог Адад, успокоивший сердце Адада, могучего, в Бит-Каркаре, установивший все нужное в храме Эугалгале, царь, давший жизнь Адабу, заботящийся о храме Эмах.
Герой царей, не имеющий равных в бою, который даровал жизнь городу Машканшабрим, напоивший богатством храм Эмеслам.
Мудрый вождь, достигший исполнения устремлений, защитивший людей города Мальгиума от нужды, прочно основавший их жилища в изобилии; тот, что богу Эа и богине Дамгальнунне, возвеличившим его царственность, навечно установил чистые жертвоприношения.
Первейший из царей, покоривший селения по Евфрату силою Дагона, своего создателя, тот, который пощадил население Мэра и Туттуля.
Заботливый князь, просветливший лик богини Иштар, установивший чистые жертвоприношения богу Ниназу, сохранивший своих людей во время бедствия, благополучно установивший их основание внутри Вавилона.
Пастырь людей, деяния которого нравятся богине Иштар, установивший статую богини Иштар в храме Эулмаш посреди широкоуличного Аккада, давший сиять истине, справедливо руководящий народами, возвративший в город Ашшур его добрую ламассу.
Усмиритель мятежа, царь, который дал воссиять имени Иштар в Ниневии, в храме Эмишмиш.
Я – заботливый, покорный великим богам потомок Сумулаэля, могучий наследник Синмубаллита, вечное семя царственности, могучий царь, солнце Вавилона, давший свет стране Шумера и Аккада, царь, вынудивший к послушанию четыре страны света, любимец богини Иштар.
Когда Мардук направил меня, чтобы справедливо руководить людьми и дать стране счастье, тогда я вложил в уста страны истину и справедливость и ублаготворил плоть людей.
Кодекс Хаммурапи, из вступления
Исторически результатом всякой мифологии становится утверждение религиозно-этического догмата, где закрепляется свобода воли правителя (или любой власти, например сената) по праву героической крови… То есть, аристократия (монархия, олигархия и т.д.), мифологизируя появление своей родословной, получает «благословление божье» в виде божественной крови… То есть итогом всяких мифов о героизме становится утверждение права на управление теми у кого нет чудесной истории рода… ради всеобщего Блага, разумеется. )))
Героизм в Сократическом смысле слова, как дерзость иметь свободу распоряжаться своей волей, и, в конце концов, жизнью по собственному усмотрению, хотя и под влиянием произвола окружающих обстоятельств, от «героизма правителя» отличается принципиально. Героизм Сократа – это пример свободы мышления, «героизм правителя» – это отчуждение возможности свободы мышления под страхом кары за крамолу! Я здесь не рассматриваю исключения, лишь подтверждающие правило, типа Александра Филипповича (Македонского), который воистину обладал героизмом и был приобщён к ценностям сократиков.
И сейчас из правителей средства массовой пропаганды делают героев, создавая впечатление, что у них 50 часов в сутках, показывая, как они покоряют небеса на истребителях последнего поколения, и бороздят океаны на подводных крейсерах, и удача благоволит им, даже при банальном погружении с аквалангом, ведь совершенно случайно правитель находит древние клады! И лишь по его волеизъявлению у простых людей может что-то произойти, ведь только у него есть свобода воли (субъектность и политическая воля), остальные словно дети неразумные, лишь ждут окормления и мистической благодати от уст и образа солнцеликого правителя…
И, наверное, самоорганизация общества в виде государства (совсем не уверен, что любого) выигрывает на фоне анархии. Тем не менее, исключение из «Высшего Блага», провозглашенного Платоном, справедливости, выраженной в возможности реализовать свой потенциал, как выражение свободы воли, серьёзная проблема… но при чём тут героизм?
Героический энтузиазм
А мы вернёмся к философским концепциям и продолжим про принцип познания. И вот, другой еретик (официально провозглашенный «Ересиархом») и радикал – Бруно Ноданец (Джордано Бруно) через два тысячелетия после Сократа снова берётся за ту же крамолу, но рассуждает о ней уже в другой манере, значительно радикальнее своих предшественников. Снова указывает направление взгляда к звёздам, снова требует от всех зажигать внутренний огонь энтузиазма, снова призывает к изучению человеческой природы и раскрытию божественного огня творчества через собственный опыт и воплощение принципа познания через «герметический гнозис»!
Ноланец также рассматривает энтузиазм в двух видах: разумном и неразумном. Неразумный энтузиазм сходен с принятием одержимости духом, но в полной мере не осознается энтузиастом. При разумном энтузиазме сохраняется разум и сознание. Что, собственно, близко тезису Сократа возможности познания через искусство и философию. Эта мысль о реализации познания была развита Гегелем в «Феноменологии духа», он дополнил возможность познания ещё и через религию (к чему я лично отношусь весьма скептически)…
Бруно в своем «Героическом энтузиазме» значительно менее осмотрителен чем Сократ, хотя и опирается на идеи Платона. Он использует принцип «Платонической любви» («интеллектуальной любви»), противопоставляя ее любви чувственной, любви вульгарной, хотя и не отрицая её. Наоборот, он рассматривает энтузиазм, как платоновский эйдос любви вульгарной, любой страсти. И герою необходимо наполнить энтузиазмом каждый свой поступок для преодоления собственной ограниченности. Таким образом энтузиаст возвышается и из «человека низменного и обыкновенного» до «редкого и героического, обладателя редкого поведения и понимания, ведущего необычную жизнь», переходит границу мира чувственного и «начинает жить интеллектуально; он живет жизнью богов, питаясь амброзией и опьяняясь нектаром».
Безобразие! Инквизиция! Куда смотрит инквизиция!!! И инквизиция всё увидела…
***
Я так много места посвятил описанию идеям Джордано Бруно о принципе героизма, поскольку он во многом является исторической «точкой бифуркации» для дальнейшего формирования модерна «научного прогресса» и приоритетов в развитии, хотя сам он являлся исключительным мистиком, метафизиком, магом (он сам себя так называл). И для формирования принципа «духовного роста», так популярного сегодня, эта фигура знаковая, хотя обычно Ноланца мало, кто принимает в расчет, притом, что его влияние на формирование Европейского искусства, философии, научной мысли просто колоссальны.
***
Здесь можно было бы остановиться с мифологией и философией, метафорами, абстрактными принципами и перейти к конкретике того, зачем я ввожу категорию героизма, если речь изначально идет о мотивации…
Я сам, как и многие люди, не люблю неоправданное количество воды в тексте и «растекания мыслёю по древу», но такие категории, как мотивация, сознание, познание и т.п. не имеют чёткого материального субстрата. Однако факты их наличия определяются косвенно, через поведение. На мой взгляд, главное практическое применение философии, как дисциплины, – это анализ, систематизация и определение социально и личностно значимых явлений. Поэтому я, всё-таки, отдаю предпочтение немецкой классической философии и некоторым авторам, предлагающим аналитические модели. Античные философы и авторы из ренессанса, как продолжатели античной мысли, поставили основные задачи и очертили круг вопросов и методов их разрешения.
Если просто давать какие-то рецепты без объяснений понятий и их развития, как это делается, например, в школьном учебнике алгебры в виде каких-нибудь уже элементарных действий с переменными, появляется ощущение оторванности математики от мира. И если школяр не может свести самостоятельно всю эту алгебру к четырём законам формальной логики, трём абстрактным понятиям и нескольким аксиомам эвклидовой геометрии, то язык математики будет просто магическими манипуляциями, которые он не только не понимает, но и не сможет применять в жизни. Это будет оторванной от жизни сущностью, в которую нужно просто верить, а не правила абстрактного мышления, которыми можно всегда воспользоваться, чтобы не допускать ошибок… нет, не в расчётах на уроке математики, а в реальной жизни.
Так и здесь ретроспективы в постановке вопроса необходимы, чтобы разобраться с явлением. Кроме того, всегда можно применить анализ, когда тебе предлагаются какие-то понятия, как эмоционально-значимые явления, или как культурно-обусловленные переменные, а не константы. Тогда можно разобраться и в том, по каким правилам предлагается что-то делать.
***
Вернусь к Шопенгауэру с его определением мотивации, но уже в контексте героизма. Героизм в первую очередь подразумевает исключительную личную субъектность в том, что человек делает и то, как он влияет на окружающий мир. Героизм символизирует победу над непреодолимыми обстоятельствами, победу в фатальных условиях, то есть – это та самая «казуальность исходящая извне» влияющая на окружающий мир в явном, ярко проявленном виде. Но, это, конечно же, не всё…
Ну вот, оправдался, можно продолжать и про философию и про мифологию. )))
Героизм и пассионарность.
И если вспоминать Гумилёва с его теорией этногенеза и «пассионарностью», как движущей силой в истории, проявленной в людях, то вполне можно попробовать сравнить эту самую пассионарность с энтузиазмом Джордано Бруно.
В своей теории Гумилёв прямо говорит, что пассионарность – это не героизм. Пассионарность – это скорее расторможенность, которая в переломных жизненных обстоятельствах дает возможность выполнения бескомпромиссных сверхусилий. Пассионарность – это скорее скомпенсированные или нескомпенсированные акцентуированные или вообще психопатические черты у конкретного человека. Энтузиазм же, кроме такой «отмороженности» и расторможенности, имеет характеристику продуктивного созидания. И, вроде бы, у Ноланца также есть «разумный» и «неразумный» энтузиазм, но, неразумный энтузиазм интуитивно направлен на созидание, а пассионарность в большинстве случаев выражена лишь в девиантном поведении, если этому нет внешне обусловленного толкового приложения (см. А.С. Макаренко «Педагогическая поэма»). Относительно такого расклада, особенно в патологических проявлениях, будет отдельный разговор. Конечно же, героизм можно обозначить как особое проявление пассионарности…
Про роль личности в истории, революцию и реакцию
Неувядаемой славой отчизну они увенчали –
Сами ж окутаны мглой горестной смерти навек,
Но среди мёртвых бессмертны: из скорбных чертогов Аида
Память о славных делах их возвращает к жизни
Симонид Киотский
Если задумываться о современных коннотациях слова «герой», то стереотипы говорят о каком-то самопожертвовании ради всеобщего блага, как, например, у Горького в рассказе «Старуха Изергиль» про Данко, или про «Героев Советского Союза» и «Героев Труда», как людей идущих на риск своей жизни и передовиков труда, как Стаханов…
Античный герой всегда обладает харизмой (божьим благословением, даром божьим). То есть гениальность – это свойство героя мифичекого, но не обязательно, чтобы человек, совершающий героические поступки был одаренным в современном смысле этого слова. Героя античного нельзя оценивать категориями приземлёнными, поскольку он не ограничен фатальными рамками законов человеческих, ведь в нём горит божественный огонь.
Героизм, о котором говорят и Сократ, и Ноланец – это или безусловная одарённость, или героический дух закалённый дисциплиной (об этом разговор будет отдельный), и, самое главное — субъектная состоятельность в том, чем человек занимается, то есть наличие выраженной мотивации (впрочем, без этого не может быть дисциплины).
Вспоминая диалоги Бруно об энтузиазме, возникает ещё один тезис: героический энтузиазм не оставляет никого равнодушным (в позитивном или негативном смысле), он определяет направление в действии окружающих, а сам герой становится воплощением организующей силы для окружающих.
***
Героизм – это, во многом, одна из главных социальных спекуляций. Ему посвящена вся мифология про социальную организацию. С ней связана вся человеческая история модерна, а вся история примодерна и постмодерна связана с подавлением героизма. При том, что пассионарность – это лишь потенциальная возможность для героизма. Героизм – это организующая сила. На мой взгляд, Лев Николаевич Гумилёв в своей теории этногенеза был не прав относительно «пассионарных толчков». Пассионарности в обществе всегда более чем достаточно, но если она не организована, не опирается на героическую ответсвенность и бескомпромиссную целенаправленность – никаких изменений в конечном итоге не будет. Будет лишь очередной разгул анархии.
***
Для иллюстрации разницы и сочетания героизма и пассионарности приведу пример марксистской модели развития общества и модели «революционной ситуации» по В.И. Ленину:
Для революции недостаточно того, чтобы низы не хотели жить, как прежде. Для нее требуется ещё, чтобы верхи не могла хозяйничать и управлять, как прежде.
В.И. Ленин «Маевка революционного пролетариата», 1913
Революционная ситуация — как раз типичная точка социальной бифуркации, где «пассионарный толчок» выводит социальную систему из равновесия. Здесь закон диалектики «борьба и единство противоположностей» имеет перекос в сторону борьбы, а система сильно упрощается. Пассионарность воплощённая в форме анархии подталкивает систему к разрушению и упрощению. Это вариант разрешения противоречий в системе. Однако, революционной ситуации для реализации самой революции (в социальном смысле слова), т.е. «радикального, коренного, глубокого, качественного изменения, скачка в развитии общества», не достаточно. Для возможности нового синтеза важно организующее начало, которое большевики видели в организованном рабочем классе своего времени:
Для марксиста не подлежит сомнению, что революция невозможна без революционной ситуации, причем не всякая революционная ситуация приводит к революции. Каковы, вообще говоря, признаки революционной ситуации? Мы наверное не ошибемся, если укажем следующие три главные признака: 1) Невозможность для господствующих классов сохранить в не измененном виде свое господство; тот или иной кризис «верхов», кризис политики господствующего класса, создающий трещину, в которую прорывается недовольство и возмущение угнетенных классов. Для наступления революции обычно бывает недостаточно, чтобы «низы не хотели», а требуется еще, чтобы «верхи не могли» жить по-старому. 2) Обострение, выше обычного, нужды и бедствий угнетенных классов, 3) Значительное повышение, в силу указанных причин, активности масс, в «мирную» эпоху дающих себя грабить спокойно, а в бурные времена привлекаемых, как всей обстановкой кризиса, так и самими «верхами», к самостоятельному историческому выступлению.
Без этих объективных изменений, независимых от воли не только отдельных групп и партий, но и отдельных классов, революция — по общему правилу — невозможна. Совокупность этих объективных перемен и называется революционной ситуацией. Такая ситуация была в 1905 году в России и во все эпохи революций на Западе; но она была также и в 60-х годах прошлого века в Германии, в 1859—1861, в 1879—1880 годах в России, хотя революций в этих случаях не было. Почему? Потому, что не из всякой революционной ситуации возникает революция, а лишь из такой ситуации, когда к перечисленным выше объективным переменам присоединяется субъективная, именно: присоединяется способность революционного класса на революционные массовые действия, достаточно сильные, чтобы сломить (или надломить) старое правительство, которое никогда, даже и в эпоху кризисов, не «упадет», если его не «уронят».
В.И. Ленин «Крах II Интернационала», 1915
Анархические взгляды эсеров, меньшевиков и большевиков, объединившихся для социалистической революции, для организации дальнейшего «пожара мировой революции», с их идеей о самоорганизации людей с «революционным сознанием», на мой взгляд, не меньший бред, чем идеи о «невидимой руки рынка», которая сама всё организует. Но развитие идей большевиков о преодолении капиталистической организации социума под руководством РКП(б), как организующего начала в отдельно взятой стране при всех сложностях с преодолением противоречий, дало позитивный результат развития. В данном случае партия с выстроенной идеологией была в роли героического элемента, организующего пассионарность, получившего новые условия бытия, общества. А глава партии брал на себя ответственность героя. И героический энтузиазм лежал в основе идеологии коммунизма.
Человек-творец, коммунистический «новый человек» – это тот самый герой, которого когда-то создал Прометей (кстати, имя титана переводится, как «смотрящий в будущее» или «предвидящий»). Это то, чего так жаждал Ноланец, устремляя свой взор к звёздам. А консолидированный героизм – это модерн, создающий новое общество, условие развития революции, перехода количества в качество (еще один закон диалектики).
***
Возвращаясь к закону диалектики о «борьбе и единстве противоположностей», и вспоминая об обличении «буржуазного сознания» коммунистами, которое, по сути, является позицией потребителя, активно прививаемое в настоящее время, можно также увидеть суть реакции и, как следствие постмодерна – развала достижений, которые обеспечивал рывок модерна.
***
А было ли возможно достижение коммунизма в принципе? Лично я не вижу такой возможности в рамках социума в целом, но социалистические ценности, ориентация государства на социум – это вопрос, на мой взгляд, просто принципиальный для развития… но мало ли, что я думаю. )))
продолжение следует…